...Тишина... Желтоватая кромка воды еще нежится в супружеских объятиях утреннего тумана, который только-только открыл глаза, а теперь ласково и непринужденно раздумывает: будить любимую или оставить все как есть? Его мысли хаотичны и продолжительны, но он не видит главного: в сей ранний час загнанные птицы минуют "квадрат" молча, без единого звука. Ведь по пятам идут люди. Они не таятся. А зачем прятаться? Известно, кто жертва, кто догоняет, да и время на стороне людей. И местность. Нет зарослей, в которых можно спрятаться и переждать. Все как на ладони. Последний час, последний вздох... только псы подвывают, предчувствуя запах смерти и длительную прогулку. Добыча попалась не из легких...

...1995 год... На лейбле Requiem выходить единственный альбом американской Death-Doom Metal-группы Dusk, который спустя восемнадцать лет после издания заставляет вновь и вновь погружаться в спрятанный от посторонних глаз водоворот, тихий омут, где водятся самые настоящие черти, в пучину Маракотовой Бездны и опускаться с головой без малейшей искры и надежды на возвращение в отчий домой, на благоприятный исход забытой экспедиции и последующие рассказы любопытной публике. Мрак и обреченность раскинули рыболовные сети, прекрасно понимая, что сегодня они голодными не останутся. Приманка, проверенная временем, не подводила и вряд ли подведет в этот раз. Олдскульные традиции – слишком непреодолимое лакомство для излюбленных ценителей духа девяностых, его побед и достижений...

Заниженный строй гитарного саунда ласкает ухо своей насыщенностью и неспешностью музыкального хода, заставляя прочувствовать всю глубину представленного материала. Звук ударных совмещает в себе две грани одной медали: резкость и плавность рука об руку следуют по пешеходному переходу, изредка направляя движущий навстречу транспорт по нужному направлению магистральной трассы. Строго в заданный промежуток бытия в пространство врывается пласт инфернальной реальности, атмосферный момент иного измерения, неопознанный объект ручной работы.

Надо признать, что сей фрагмент гармоничным образом смотрится на фоне происходящего действия, следуя замыслу музыкантов от первого звука до заключительной ноты. Создается некое подобие храмовых песнопений, тягучих и непонятных, но притягательных и захватывающих, словно прогулка на Колесе Обозрения в тихую летнюю ночь.

Сочный гроулинг, размеренный и протяжный, в такт музыке и игре музыкантов сливается в единый организм, который еще помнит вкус молока матери, но уверенно делает шаги за порог, пытаясь вырваться из узких рамок условности, сам того не понимая, что является прямым продуктом ее жизнедеятельности, но, правда, браком. Не такой, как все. Не такой, как другие... и дело тут не во внешнем виде, далеко не в нем. Что-то такое есть в глазах, в движениях, манерах... Интеллект, обузданный волей!

В ограничении своем он бьется один на один сам с собой, со всем миром... Выиграет или проиграет? Разве это важно? Сам процесс занимателен, а результат порой играет лишь вспомогательную роль. Роль цели, до которой тысяча ступенек, каждая из которых отзывается болью и радостью в мельчайшей клеточке усталого организма: "Я дошел, я это сделал... Победил себя и доказал – нет предела возможному. Камень преткновения – ты сам!.."

"...Majestic Thou In Ruin" длится всего 33 минуты, что по меркам жанра как-то маловато, но это тот случай, когда овчинка стоит выделки. Четыре композиции, неотделимые общим замыслом автора, станут достойными спутниками на предстоящий вечер, в тот приграничный час, когда границы между сном и явью стираются, и можно увидеть белоснежного Пегаса, мирно пасущегося между уличными баками и парковочной частью дороги...