Канадский проект Krief De Soli произрастает из того разряда, что ежедневно поставляется на музыкальный рынок и теряется там же, в дремучей пучине похоронных релизов. Творческий путь сего акта обозначил выпущенный двумя годами ранее дебют "Procul Este, Profani", который был повёрнут на религиозной тематике, в частности, содержал выдержки из Откровения Святого Иоанна Богослова (Апокалипсис). Явление его в свет сей не ознаменовало что-то значимое, да и релиз в целом был воспринят неоднозначно, но залогом предрасположенности к будущей деятельности этого one man band'a стало некое привнесение новаторства, которым и выделялся материал среди сонма себе подобных. Посыл был заключён в том, что знание, ведущее к высшему духовному развитию - есть опасный инструмент в руках непосвященных, и механизм этот действует по сию пору и губит человечество.

Единственный кудесник проекта, Egregoir de Sang - человек, судя по всему, религиозный, о его предрассудках можно только догадываться, при этом, не зная их точного значения. Выбрав один из способов выражения своего мировоззрения сквозь призму музицирования, на своём втором альбоме автор ставит в центр внимания такое актуальное в современном обществе социально-психологическое явление, как одиночество, объясняя это тем, что данная тема близка ему. "Это монолит жизни, который мы сами воздвигаем...", - подчёркивает он.

Религиозный контекст на "Munus Solitudinis" сохранился, но степень его значимости носит лишь подталкивающий характер к раскрытию основной мысли концепции. Тесное переплетение этих моментов указывает на то, что задумка двусмысленна. С одной стороны - имеется ввиду стандартное чувство человеческого одиночества, с другой - отсутствие Бога в жизни человека. Остановимся на том, что "сотканный в одиночестве" (именно так переводится заглавие) и есть отражение подхода к своему делу, воспринимать который следует буквально.

В музыкальном плане альбом не эволюционирует в нечто новое, а продолжает вещать своеобразный "лицевой" показатель проекта. Обладая нетривиальным даром сочинять объёмные композиции, Де Санг перетянул релиз в мрачные тона неиссякаемого источника безнадёжности. В состав этого чувства входит музыкальное явление, которое характеризует форму содержания чинной плитой монолитного Funeral Doom'a. На музыкальном полотне царит неугасающая расцветка увядаемости, а отдельные моменты отмечаются ускоренным темпом, схожим с нанесением блэковых фигур на инертную поверхность. Хоть и изредка, но грань подобных переходов необходима, и, что немало важно, они не теряются в общей цепочке композиционных изяществ, к которым прибегает Де Санг, на одной стороне которых воздвигаются, подобно статуям, величественные симфонии записанных вживую духовых инструментов, а на другой откладываются незримые риффовые штрихи, бороздящие широченные поля зацикленным строением.

И лишь в "Vita memoriae - Apogaeus rerum vitae..." процветает блистательный мелодический лучик и помпезная симфония. Кажется, что вот - пробивается незримая надежда в этом тёмном царстве, где спокойствие и печаль практически слиты воедино... Тщетно! Это была лишь игра чувств, мимолётное и обманчивое видение, чтобы ощутить боль и страдания в последний раз... а затем с умиротворением поддаться покою и вечному забвению, благородно распрощавшись с утратами, которые повстречались на вашем жизненном пути.

Очевидно, что путешествие не увенчается успехом без важного арсенала композиционных средств, поэтому при наличии таких убедительных помощников, как отодвинутый на второстепенный план густой гроул, тягучие гитарные массивы и торжественные симфонические гармонии, станет возможным многое... открытие новых границ миросозерцания, например.

Тексты снова написаны на мёртвом языке, латыни. На мой скромный взгляд, язык повествования отлично вяжется с музыкой Krief De Soli, которая располагается на пороге умопомрачительного мистического действа, сродни преддверию к Апокалипсису. Сама по себе лирика на латыни не так хорошо распространена в музыкальной сфере, чтобы её критиковать. Так что, данный момент я отношу к изюминке проекта.

Без лишних умозаключений и заведомо пространственных выводов отмечу то, что порог скомканного дебютника перешагнут более целостным, мудрым и, не побоюсь этого эпитета, личным произведением монументального характера. Грандиозное вступление и познание всех тонкостей заупокойной мессы свершилось, а это значит, что у канадца имеются все основания и шансы для конкуренции с апологетами жанра.